Перевод на переломе

Мы публикуем резюме регулярного вторничного “Открытого семинара” “Полит.ру” и Института национальной модели экономики, созданного для обсуждения позиции и содержания нашего экспертного круга и сообщества. Тема очередного семинара – художественный перевод в современной России, социокультурное и экономическое состояние русской школы художественного перевода. В качестве приглашенных экспертов выступили известные переводчики Александр Ливергант (президент гильдии переводчиков, редактор журнала "Иностранная литература") и Наталья Ванханен. Участники обсуждения (кроме собственно "Полит.ру") – Михаил Арсенин, Алексей Песков, Татьяна Малкина, Александр Черкасов
В советское время уровень художественного перевода был настолько высок, что переводческая школа была предметом национальной гордости – наряду с классическим балетом и баллистическими ракетами. До сих пор часто приходится слышать, что многие художественные произведения сильно выигрывали в переводе. Фраза «Поэт в России больше, чем поэт» относилась и к переводчикам. Сейчас ситуация изменилась. Возникает опасение, что мы чего-то, наконец, достигли – и вот это снова исчезает.

Перевод в культуре
Социокультурная ситуация за 20 лет изменилась коренным образом. В советское время переводной литературы издавалась очень мало, соответственно, переводчиков на рынке, если это можно назвать рынком, было очень немного. Переводчики были, как правило, очень сильные. Непроверенные люди, люди «с улицы» к художественным текстам не подпускались, а если и подпускались, то только для переводов небольших рассказов, а романы обязательно переводили маститые профессионалы. Тиражи были колоссальными, переводчик имел очень много времени на перевод, считалось, что два листа в месяц – это самый большом объем, который переводчик может себе позволить. Да и оплата переводческого труда была высокой - 200 р. за авторский лист. Переведя роман в 25 листов, переводчик зарабатывал на «Жигули».
Теперь изменилось буквально все. Рынок переводной литературы необъятен, он составляет примерно 10% всей выпускаемой в стране продукции, вместе с образовательной, с учебниками и т.д. У нас выходит чуть больше 100 тысяч наименований книг в год, из них  12 тыс. – это переводная литература. Из этих 12 тыс. перевод с английского составляет 8-9 тысяч, примерно 800 книг, то есть в десять раз меньше – это переводы с французского, столько же – с немецкого, всего остального ничтожно мало. Как того требует рынок, превалирует развлекательная литература. Читатель не хочет читать серьезную литературу, а предпочитает фэнтези, научную фантастику, сейчас уже в меньшей степени, но прежде лидировавшие детективы, а также развлекательную прозу любовно-эротического содержания. Конечно, очень ценятся громкие имена, вроде Коэльо, Мураками
Такие книжки лежат на полках с бестселлерами, и переводчик, скажем, Коэльо, получает гораздо больше, чем тот, кто переводит какого-нибудь очень хорошего писателя, обладателя престижных литературных премий, но малоизвестного. Принадлежность к качественной, «высокой» литературе – фактор, скорее, отрицательный. Имя должно быть раскручено. Поток идет за потоком, Коэльо за Коэльо.

Денежный вопрос
На деньги от качественного художественного перевода сегодня жить невозможно. Переводить качественно – значит, переводить медленно. Московское издательство за авторский лист платит не более 100-120 долларов, петербургское – меньше. Даже если речь идет о переводе прозы, максимум, что можно перевести – три-четыре листа в месяц, так что сумма получается очень скромная – 400, от силы 500 долларов в месяц. Поскольку таких денег на жизнь не хватает, приходится постоянно искать приработок: кто умеет, занимается синхронным переводом, переводит технические, финансовые тексты (это оплачивается лучше). Параллельно переводам приходится заниматься другими видами деятельности, многие преподают.
Переводчики художественных текстов привыкли чувствовать себя элитой профессии, литераторами. Но они оказались в ситуации, когда переводчики классом пониже (например, технических текстов), зарабатывают значительно больше. В советское время переводчик был частью идеологической системы, и потому высоко ценился, если, конечно, переводил тех, кого надо. И именно их, а не Генри Миллера, он и переводил (то есть в стол мог переводить и не того, кого надо, но не рассчитывал за это получить деньги). Даже не самые лучшие, те, кто не мог переводить высокую поэзию, ценились и высоко оплачивались. Они имели возможность делать переводы поэтов советских республик по подстрочникам, и ни в чем не нуждаться. Как только старая система рухнула, переводчик из литератора, члена престижного Союза советских писателей, превратился в самого обычного переводчика, то есть потерял свой статус. А дальше мы сталкиваемся с парадоксом – либо надо халтурить и как-то жить, но тогда какой ты художественный переводчик? Либо ты по-прежнему хочешь заниматься творчеством, но тогда на жизнь надо зарабатывать чем-то другим.
Сейчас ситуация лучше, чем это было в 1990-ые годы: в издательствах, даже мелких, появилась возможность как-то оплачивать труд переводчиков. Большие издательства все же стремятся иметь дело с хорошими переводчиками, поскольку серьезный издатель заинтересован, чтобы на книге стояла фамилия известного переводчика.
Кроме того, понемногу восстанавливается институт редактуры, практически исчезнувший в 1990-ые. Другое дело, что процесс этот идет слишком медленно, да и редактура сейчас не та, какой она была. Сегодня роль редактора ничтожна, он же не цензор, каким был, кроме прочего, в советское время, и его ответственность минимальна. Так что переводчик сам должен доводить свой текст до ума, не надеясь на редактора.
Конечно, гонорары переводчикам постепенно повышаются. Только жить на эти гонорары все еще нельзя и вряд ли в ближайшее время станет можно. В том смысле, что если переводчик живет только переводами, то он, конечно, вынужден идти проторенной дрогой, переводить «выгодных» авторов. Но если он работает еще в журнале, преподает в университете и получает доходы не только от переводов, то он имеет возможность переводить то, что хочет, а не то, что ему предлагают. То есть, если хочешь заниматься интересными тебе переводами, изволь зарабатывать на жизнь другими способами. Но ведь и высокооплачиваемый переводчик – герой «Осеннего марафона», - кроме того, преподавал в университете.

Качество перевода
Из изложенной ситуации следует вопрос: не изменился ли в новой ситуации уровень художественного перевода, стал ли он ниже? Почти очевидным выглядит и ответ – бедные переводчики и переводят хуже. Однако здравый смысл не всегда проясняет ситуацию. Более того, сам этот вопрос не вполне корректен применительно к принципиально новой социокультурной ситуации. В советское время рынок был столь мал, что достаточно было небольшого числа высококвалифицированных переводчиков, которые могли работать медленно, без особой спешки, стремясь достигнуть совершенства. Сейчас рынок вырос многократно, и хороших переводчиков просто не может быть столько, чтобы обеспечить его потребности. К тому же, изменилось и качество самой литературы, которую надо переводить. Незачем приглашать сильных профессионалов для перевода банальных любовных романов. Они и денег запросят больше, и переводить будут медленно. А простой студент за копейки сделает перевод быстро, хотя и не так качественно. И такой рынок массовой трэшевой литературы преобладает. Соответственно, сейчас существуют самые разные уровни перевода: от высокопрофессионального до простой поденщины.
В советское время такого не было, и быть не могло. Тогда те же любовные романы просто не переводились, как и фэнтази, эротика, даже горячо любимых народом детективов переводилось крайне мало. В те времена в стране было 10, ну 20-30 китов перевода, которые со всем справлялись, и их никто не торопил. Книга выходила через год после заключения договора, а сейчас небольшая книжка переводится за месяц, а еще через две недели ее издают.
Особенно такая спешка была характерна для начала 90-х годов, когда какую-нибудь «Анжелику» важно было издать побыстрее - неважно в каком переводе. Тогда было очень много таких издательств, которые издавали ту же «Анжелику» и какие-нибудь детективы, что позволяло сколотить состояние. После этого издательство можно было закрывать и использовать полученные деньги как стартовый капитал для какого-то серьезного проекта. Это было обусловлено тем, что в советское время не было рынка, а тут он появился, но поначалу в уродливом виде, поскольку при отсутствии рынка существовал латентный чудовищный спрос на отдельные книги. Этот книжный голод на отдельные названия, отдельных авторов надо было утолять как можно быстрее. Шла настоящая охота: кто первый. При этом качество перевода не имело особого значения, главное было пустить книгу в продажу.
С тех пор прошло много времени. Сложился издательский рынок, книжный рынок, а переводчик в силу огромных объемов переводов превратился в массовую профессию. Но когда профессия становится массовой, ожидать, что все переводчики будут высокого класса, невозможно, и не нужно. Важно, что кроме поденщиков есть по-настоящему хорошие переводчики, но таких всегда мало. Другое дело, что при такой низкой оплате их сейчас меньше, чем могло бы быть. Только большая любовь к литературе, к переводу может заставить людей работать по-настоящему серьезно. Они же понимают, что если будут переводить не романы, а тексты про нефть или зерно, заработают гораздо больше.

Спрос превышает предложение?
Низкая цена на рынке означает, что предложение значительно превышает спрос. Неужели у нас слишком много переводчиков и в результате этого их труд так дешев? Во-первых, действительно на рынке перевода существует большая конкуренция. Кроме квалифицированных людей, много слабых, плохо умеющих переводить, и работающих в силу этого по демпингу. Например, много лет издательство «Радуга» издает серию переводных любовных романов. Там практически не работают профессионалы, за сущие гроши переводит, кто придется.
А то, что переводы сделаны плохо, издателя не волнует, потому что это не волнует читателя. Действительно, даже если детектив плохо переведен, все равно можно разобраться, о чем там речь. Обычный читатель, который уткнулся в метро в детектив или в любовный роман, интересуется сюжетом, а как это написано, ему безразлично. Он и сам часто плохо говорит и пишет по-русски, поэтому не может оценить качество перевода и не считает его существенным. И издатель это прекрасно понимает.
Другое дело, что тот же издатель не склонен сильно дифференцировать оплату переводчиков в зависимости от их профессионализма. В конце концов, можно и хорошие книги поручить не столь сильным и амбициозным переводчикам. Хотя, конечно, простым поденщикам ее тоже не поручишь. Но все же ситуация, когда часть рынка существует по демпинговым ценам, влияет на рынок в целом. А страдают это этого профессионалы.
Второй аспект этой проблемы таков. Возьмем идеальное издательство, которое очень строго относится к редактуре, издает только серьезную, апробированную хорошую литературу. Но и здесь гонорары будут очень низкими – около 80 долларов за авторский лист. Это будет связано с тем, что высоки издательские расходы, и низкая оплата за перевод – одна из форм их сокращения. В бюджет проекта входят и типография, и права, а ведь сейчас очень важно перевести новую книжку. Разумеется, издатель старается заплатить переводчику как можно меньше, чтобы бюджет всего проекта был меньше. Он и типографию ищет подешевле, и все остальное - он же коммерсант. А бизнес не терпит «лишних» затрат.

Разговор переводчика с издателем
Издатель склонен заключить с переводчиком договор на как можно более долгий срок. Это обычно будет не эксклюзивный договор, перевод потом можно печатать в других местах, но если за десять лет с допечатками будет тираж в 15.000 экз., а издатель продаст эту книжку, скажем, за двести рублей, то получится огромная сумма. Это будет означать, что гонорар переводчика ничтожен по сравнению с этой суммой. Но издатель объяснит переводчику, что по-иному быть не может, ведь у него такие большие расходы: он должен платить магазинам, типографии, сотрудникам  т.д. Он легко вам объяснит, что жизнь его тоже непроста. Поэтому переводчики с издателями, с одной стороны, конечно, дружат и общаются, и вроде бы делают одно общее дело, но, с другой стороны, находятся по разные стороны баррикад.
Казалось бы, решением проблемы могли быть потиражные выплаты переводчику, но такая оплата сейчас встречается редко. Да, в издательстве «Новое Литературное Обозрение» переводчикам платят только процент с продаж. Есть некоторые издательства, которые платят сначала гонорар (очень скромный), а потом начинают платить процент с продаж. Сегодня ситуация такова, что для переводчика этот механизм очень невыгоден: они не верят издательствам, а потиражная оплата построена на полном доверии. Издателю надо полностью доверять, чтобы не сомневаться, что он не обманет, заплатит честно. Потому что переводчик не знает и не может узнать, был ли выпущен дополнительный тираж. Издатель может написать, что тираж составил три тысячи экземпляров, а выпустить пять. А бывает, что еще и сама типография потом выпустит какое-то количество экземпляров, не уведомив издателя и не заплатив переводчику. Отследить в сегодняшней ситуации это невозможно, поэтому переводчик склонен просто получить гонорар, и на этом расстаться с издателем.

Случай "Гарри Поттера"
Издатель хочет издать книжку подешевле, и поэтому стремится заплатить поменьше. Обычно это у него получается, но бывают случаи совершенно фантастические, например, «Гарри Поттер». Это необычайно выгодный проект,поскольку книги имеют миллионные тиражи. Переводить надо как можно быстрее, и переводчикам платятся совсем другие деньги. Казалось бы, такой проект – редкостная удача для переводчика, но здесь возникают совсем другие проблемы. Прекрасный переводчик с английского языка Сергей Ильин, который много переводил Набокова, Стивена Фрая и других, по необходимости включился в этот проект. Но согласно договору, перевести он был обязан около 10 авторских листов за две недели, то есть в день - около 20 страниц. Это невероятно много, и даже высококлассный переводчик поневоле вынужден работать не совсем так, как обычно. Над «Гарри Поттером» приходилось работать по 15-16 часов в день. Когда Ильин сдал эту работу, естественно, далеко не совершенную, верстку ему читать не давали, но заплатили вполне осязаемые деньги, на которые он потом мог существовать в течение нескольких месяцев и переводить другие тексты более спокойно. Только перевод его здесь неизбежно немного другого качества, нежели у тех, которые он делает обычно.
Зачем такая спешка, которая неизбежно приводит к снижению качества перевода? И это при том, что именно для «Гарри Поттера» был нужен высококвалифицированный переводчик, человек с именем – проект-то исключительно престижный. Спешка была связана с тем, что нужно было выпустить книгу раньше, чем она появится в Интернете. Все равно она там появится, но издатель хотя бы скажет: «Ну, хорошо, вы читаете пиратский перевод в Интернете, но этот перевод ужасен, а у меня работает знаменитый Сергей Ильин – почувствуйте разницу». Такой вот парадокс – специально приглашают хорошего переводчика, но вынуждают его работать хуже, чем он способен.
И все равно пиратские переводы отнимают у издателя много миллионов долларов – проект-то очень дорогой! Все это напоминает детектив: издатель с кейсом¸ запертым на много замков, едет в Лондон, получает рукопись, заплатив за нее огромные деньги. В Москве передает рукопись переводчику, который подписывает договор о том, что он обязуется завершить работу, не опоздав ни на один день, даже ни один час, что он обязуется никому не передавать эту рукопись, она лежит дома, спрятанная, пока он ест и спит. Идет настоящая охота за рукописью, за нее могут убить. А в результате всего этого – очень скромный по своему качеству перевод.

Поэтический перевод
Сегодня переводная поэзия (да и вообще – поэзия) не имеет массового спроса, у нее очень мало читателей. Поэтому она издается очень плохо, особенно современная. Если бы не журнал «Иностранная литература», то ситуация выглядела бы почти безнадежной. Но пока еще есть переводчики поэзии, и очень хорошие. Другое дело, насколько активен приток молодежи в эту малоперспективную и скудно оплачиваемую область. Если переводная поэзия не привлечет издательства, что мало вероятно, то мы можем потерять великую русскую переводческую школу. Великую – вне зависимости от того, какую роль в ее формировании сыграли неблагоприятные социальные обстоятельства, вынуждавшие уходить именно в эту сферу.
Известно, какую роль в формировании крупных музыкантов играет фигура учителя. То же самое относится к художникам. Подготовка здесь – дело сугубо штучное, не массовое. Учиться поэтическому переводу – это как заниматься в мастерской художника. Так Филиппо Липпи смотрел, что делает Боттичелли, и потом пытался сам что-то изобразить.
Подготовка переводчиков поэзии – это не только передача навыков, но и формирование любви к поэзии вообще. В ситуации же, когда поэзия никому не нужна - ни читателю, ни издателю - все теряется. Работает замкнутый круг: поэзия не издается, читатель ее еще больше забывает, у переводчиков нет работы, они и не стремятся заниматься поэтическими переводами.  Так и теряется школа. Тем более что прожить на поэтических переводах вообще невозможно – даже в той степени, в которой это могут пытаться делать некоторые переводчики прозы. В самой лучшей ситуации, если, допустим, издателя убедили что-то напечатать, он заказал переводы, то на что жить, пока работа над переводом еще не завершена, пока она в процессе?

Кого переводить
Серьезное издательство, занимающееся переводами иностранной литературы, хорошо знает, какого автора покупать надо, а какого нет. Откуда берется эта информация? Значительную часть советов дают маркетологи, которые знают в чем нуждается рынок.
У каждого издательства есть постоянные переводчики, которые приносят много книг и предлагают их перевести и издать. Предложенные варианты рассматриваются, что-то переводится и издается, что-то, естественно, нет. Конечно, переводчики выбирают и предлагают издать то, что интересно им.
Кроме того,редакторы издательств много ездят за границу, в том числе обязательно на Франкфуртскую ярмарку, заключают контракты, договоры о намерениях. В конце концов, есть и самотек: люди приносят переведенные ими книги, посылают их по электронной почте. Как правило, переводы бывают слабыми, но сам книги нередко интересными. Если перевод не устраивает, можно заказать новый, более профессиональным людям. Но все же главное, что интересует издательства – это степень раскрученности автора. Если он раскручен, его купят, если его не знают, продать будет трудно, даже если это прекрасный писатель, лауреат престижных литературных премий, даже Нобелевской. К сожалению, их наличие – часто скорее минус, а не плюс. Престижные премии редко получает беллетристика, привлекающая массового читателя.

Киты на книгах
Издательства не вполне свободны в выборе того, что же именно переводить: многие перспективные с точки зрения продаж авторы уже закуплены на корню.
У нас существует несколько крупных издательств, «китов», которые зачастую закупают права на иностранных авторов, даже не собираясь их издавать (во всяком случае, в ближайшее время). Они покупают эти права, чтобы их не купили другие. В Москве так поступают «АСТ» или «ЭКСМО» – два наших крупнейших издательства, а в Петербурге - издательства «Азбука» и, в меньшей степени, «Амфора». Когда другие издательства обращаются к кому-то писателю или к его представителю, то им часто говорят, что этого писателя эксклюзивно и целиком приобрело такое-то издательство, поэтому нужно обращаться к ним.
Эти гиганты напоминают снегоуборочную машину – сгребают к себе все, что имеет цену на рынке и не дают возможности напечатать того или иного автора мелким издательствам. Или потом перепродают права другим издательствам, но уже за совсем другие деньги.
Вообще – это нормальный бизнес. И в том, что права покупаются, а книги не издаются, нет какой-то сугубо издательской специфики. Известны случаи, когда федеральные телеканалы приобретали лицензии, права на показ успешного зарубежного проекта, не собираясь его демонстрировать. Цель такого поведения («собака на сене») – не дать возможности более мелким каналам реализовать перспективный для них проект, то есть приобрести конкурентные преимущества. Хотя сам этот канал в таком проекте по каким-то причинам не нуждается. Ровно такую цель нередко преследуют и издательства. Либо просто прогнозируют рост капитализации этого актива.
Купив права, крупные издательства решают что делать: издавать или не издавать, сейчас или позже. Если автор хорошо идет на рынке, например, Коэльо, они могут его издать полностью и даже переиздать. Переводчикам таких раскрученных авторов сильно повезло. А кого-то могут придержать. В крупных издательствах есть маркетинговые службы, которые дают рекомендации: «Джонсона сейчас издавайте, а с Брауном лучше пока подождать». И они ждут. Но он – их, он уже приобретен.

Ухудшающий отбор
Один очень опытный издатель зашел к комнату, где образованные люди, переводчики, говорили о том, как хорошо пойдет некоторая замечательная книга. Он постоял, послушал, а потом заявил: «Если вы все говорите, что эта книга пойдет, она точно не пойдет!» Он имел в виду, что эксперты страшно далеки от массового читателя, который гораздо больше любит плохое, но дешевое, нежели хорошее, но дорогое.
Кроме того, если раньше даже в бульварной литературе читатель предпочитал книги переведенные, то сейчас и этого нет. Традиционно детектив воспринимался как жанр англоязычный: английский, американский. В первые постсоветские годы читатели расхватывали такие книги, а потом ситуация изменилась. Читателям гораздо интересней стали «убийства за углом». Кто сегодня читает когда-то такого популярного Чейза? Его все забыли, теперь в ходу Донцова и Маринина. Утрата интереса к зарубежным историям одновременно произошла и на телевидении, где отечественные сериалы во многом вытеснили иностранные: и детективы, и боевики, и мелодрамы. Практически утрачен пиетет к переводной продукции, она теряет спрос, даже если по качеству превосходит отечественную.
Читателя сегодня ничего не стоит обмануть, так он мало понимает в литературе. Если вы маленький и бедный издатель и у вас нет денег на хороших авторов и хороших переводчиков, то достаточно написать на обложке, что вы издаете лучшего в мире автора в лучшем в мире переводе. Это будет абсолютной чушью, но может подействовать.
Происходит то, что называется «ухудшающим отбором». Но это касается не только читателей, тот же процесс идет и в профессиональной среде, где практически не слышны голоса экспертного сообщества.
Раньше, в советское время, в издательствах практиковались внутренние рецензии на готовящиеся к печати книги. Там могли быть придирки идеологического характера, но ведь были и оценки по существу, по качеству переводов. Где они сейчас? А где внешние рецензии, где говорится о качестве перевода? Их крайне мало, хотя иногда они встречаются в «НГ-ExLibris» и «Книжном обозрении». В журнале «Иностранная литература» есть рубрика «Трибуна переводчиков», иногда там это обсуждается. Но так, как это было в «Тетради переводчика» в советское время, когда для сравнения давали оригинал и перевод, этого не бывает. Если же говорить об общем уровне редакционной работы, то здесь прекрасный пример «Литературные памятники». Они всегда были эталоном качества, а сейчас и их уровень существенно упал.
Никто не говорит, что любовные романы должны переводить великие переводчики, нужна какая-то программа выпуска качественной литературы, а ее практически нет как целостной системы. Да, к переводу хороших писателей стараются привлекать хороших переводчиков, но общую ситуацию это не меняет. Общая тенденция – постепенное снижение качества. И, похоже, рынок пока будет эту ситуацию усугублять. В тот момент, когда в XIX веке в Англии, а потом и в других странах, был принят закон о всеобщем образовании, люди сами решают, что им нужно читать. Это, конечно, хорошо, но наш рынок не умеет работать с небольшими группами читателей, имеющими совершенно иные запросы.
А в том, что кроме рынка массовой литературы есть рынок литературы серьезной, элитарной, сомнений нет. Если у такой литературы есть читатель, он должен иметь возможность ее получать - и через библиотеки в том числе. Книги сегодня дороги, особенно для жителей провинции. Вряд ли возможно изменить эту ситуацию без государственной поддержки. При этом лучше было бы, если бы существовал в явном виде, был оформлен запрос и снизу, от заинтересованных читателей. Но пока таких каналов практически не существует. А для переводчиков это было бы очень важно. Ведь если бы издатели чувствовали запрос читателей, пусть не очень многочисленных, получать хорошо переведенные книги, то и они стремились бы обеспечивать качественные переводы. Пока же поступают преимущественно сигналы, только подкрепляющие все тот же ухудшающий отбор.

Заграница нам поможет?
Существует иногда помогающий жить переводчикам механизм грантов. Вся издающаяся у нас скандинавская литература является дотационной, ее оплачивают шведы, датчане и пр. Но как оплачивают? Недавно известному переводчику заказали большую книгу – 13 печатных листов, а заплатить хотели всего 800 долларов. Потом удалось сторговаться на 1000 долларов, а это всего 77 долларов за лист. При наличии грантов бывает два варианта развития событий. Либо грант получает издатель, тогда он эту субсидию оставляет себе, а переводчику платит по нашим расценкам. Либо грант получает сам переводчик, тогда деньги идут непосредственно ему - это оптимальный для переводчика вариант, только встречается он очень редко.
Скажем, у французского посольства есть издательская программа «Пушкин». Но платят они издателю, что крайне невыгодно переводчикам. Еще один пример: издательство «Текст», большинство книг которого хорошо переведены и выполнены, получает субсидии и гранты, в том числе и на перевод. А переводчикам все равно платят очень мало. Своим переводчикам наши западные партнеры вынуждены платить намного больше, потому что существует профсоюз, потому что переводчики постоянно борются за свои права, а у нас все это пока развито очень слабо.
Бывают интересные разовые проекты, например, антология-билингва «Современная американская поэзия». Часть ее выпустили в журнале «Иностранная литература» к осенней биеннале поэтов, работали над ней в основном поэтические переводчики, которые переводят для журнала. Затем Антологию в полном виде напечатало издательство ОГИ. Это очень интересная для переводчиков работа – американская поэзия сегодняшнего дня. Но она была бы совершенно невозможна без спонсоров – московских властей в лице Евгения Бунимовича и посольства США. Субсидии были получены, труд переводчиков оплачен, поскольку оба спонсора хотели видеть эту книгу к фестивалю.
Но такие проекты – большая редкость. Надеяться на заграничную помощь приходится эпизодически - у многих посольств просто нет средств на поддержку издания национальной литературы, они не занимаются такой деятельностью и, соответственно, не поддерживают переводчиков.

Роль государства
В свое время Горький с Луначарским разработали план издания мировой литературы, включавший и издание переводов поэзии. Они были уверены, что не может читатель, даже бедный и необразованный, жить без Шекспира и Кальдерона. А сейчас государство это не заботит. Если активно издавать переводы поэзии, классической и современной, продать ее полностью не удастся. Но это не страшно, поскольку есть библиотеки, есть города, кроме Москвы и Питера, где еще сохранились читатели, но у них нет книг. Но и тут есть свои проблемы.
Может быть, нужна государственная программа, снова надо запускать план издания библиотеки по типу задуманной Горьким. Сейчас появилась идея подобного проекта, она исходит от Министерства печати – возродить в новом виде издательство «Художественная литература», назначить редакторам и сотрудникам издательства хорошие зарплаты. Это и для читателей могло бы быть хорошо, и переводчики были бы при настоящем деле. Но мало надежды, что из этого что-то получится. Чтобы этот проект удался, надо потратить много денег на распространение книг по стране, надо, чтобы эти книги брали библиотеки и т.д., надо в корне сломать существующую ситуацию.
Сейчас дело обстоит так. Если, предположим, издатель выпускает книгу испанской лирики в прекрасных переводах Н.Ванханен и А.Герескула, и появляется у него благородная идея через библиотечный коллектор распространять эти книги по библиотекам, то библиотеки в массе своей откажутся – им нужны Акунин и Коэльо, а испанцы им не нужны. Издатель говорит: «Как же так, это же прекрасная книжка?». А они отвечают: «Мы понимаем, мы-то сами с удовольствием почитаем, а читатели не будут это читать. Дайте нам то, что нужно читателям». А дама из Министерства культуры, занимающаяся библиотеками, как-то заявила: «Нам не нужны толстые журналы, потому что библиотеки их не хотят». Но в чем же тогда ее функция?
То есть проблема в том, что просто выпускать книги и хорошо оплачивать работу мало. В программе должны участвовать и переводчики, и издатели, и библиотечный коллектор, и сами библиотеки. Если государство возьмет на себя организацию всей этой системы, ситуация может измениться. Только надежд на это немного. Конечно, этот проект касается не столько перевода и переводчиков, сколько состояния культуры в целом.
Нельзя сказать, что ничего полезного не делается, иногда помогают выпускать хорошие книги. Издательство «БСГ-Пресс>» обратилось в Министерство печати с просьбой помочь с изданием «Антологии английского нон-фикшна». Экспертный совет министерства книгу принял, и издательство получит, пусть нескоро, 300 тысяч рублей. А это значит, что книга будет стоить дешевле, ее смогут получить библиотеки, и это уже сразу облегчает ее путь. Это делается в камках «Программы книгоиздания», рассчитанной, конечно только на серьезную литературу. Но такого участия государства в книгоиздании пока ничтожно мало.
Есть во всем этом, правда, одна опасность: важно, чтобы, поддерживая здоровые начинания, государство ни в коем случае не запрещало бульварную литературу, не начинало кому-то ставить рогатки по советскому образцу. Нет ничего хуже ситуации, когда чиновник придет в издательство, выпускающее эротические романы и плохие детективы, и скажет: «Я это запрещаю, нам не нужна плохая литература». Помощь в издании хороших книг не должна приводить к запретам книг плохих. Тем более, что сразу возникает вопрос о критериях выбора и экспертах. И неподдержка ценного начинания, в этом качестве не распознанного, плоха, но не настолько, как опасность его запрета.

(см. https://polit.ru/article/2008/05/22/seminar/)